Чудо чудное, диво дивное - Страница 32

– Ох, не ходите туда, деточки, не ходите, голубяточки!

А дети не слушают: бегают по травке, гуляют на муравке; дальше да дальше – и забрались на княжий двор.

Как ведьма их узнала, так зубами и заскрипела. Князя дома не было. Сейчас позвала она деточек, накормила, напоила и спать уложила; а сама велела разложить огни, навесить котлы, наточить ножи. Легли два братца и заснули. А заморышка, чтоб не застудить, наказала им мать за пазушкой носить. Заморышек-то и не спит, всё слышит, всё видит. Ночью пришла ведьма под дверь и спрашивает:

– Спите вы, детки, или не спите?

Заморышек ей отвечает:

– Мы спим не спим – думу думаем!

«Не спят ещё!» – думает ведьма.

Ушла, походила-походила и опять спрашивает через дверь:

– Спите, детки, иль нет?

Заморышек опять ей так же ответил.

«Что такое, – думает ведьма, – всё один голос».

Отворила потихоньку дверь, видит: оба братца спят крепким сном. Удушила ведьма обоих братцев, а заморышка не заметила – он за пазушкой у брата спрятался.

Как ушла ведьма, заморышек выскочил и побежал на берег к матери:

– Родимая матушка! Ведьма братцев погубила, сонных их удушила; только я один жив ушёл!

Застонало материнское сердце, встрепенулась уточка, полетела на княжий двор. А на княжьем дворе лежат оба братца рядышком. Кинулась она к ним, крылышки распустила, деточек обхватила и материнским голосом завопила:

Кря-кря, мои деточки!
Кря-кря, голубяточки!
Я нуждой вас выхаживала,
Я слезой вас выпаивала,
Тёмну ночь не досыпывала,
Сладок кус не доедывала!..

– Кто это так плачет жалобно? – спрашивает князь – он уж домой вернулся. Подошёл он к тому месту, где уточка над сынками плакала.

Только подошёл он, уточка опять заплакала, человечьим голосом заголосила.

– Жена, слышишь небывалое: утка приговаривает?

– Это тебе так чудится, вели утку прогнать!

Её прогонят, она облетит да опять к деткам:

Кря-кря, мои деточки!
Кря-кря, голубяточки!
Погубила вас ведьма старая,
Ведьма старая, змея лютая,
Змея лютая, подколодная!
Утопила нас в быстрой реченьке,
Обратила нас в белых уточек,
Отняла у вас отца родного,
Отца родного – моего мужа,
Подменила меня своей дочерью,
А сама живёт, величается!

«Вот оно что», – подумал князь и приказал поймать ему белую уточку. Бросились все, а белая уточка летает, никому не даётся. Выбежал князь сам – она к нему на руки пала. Он взял её за крылышко.

– Стань, – говорит, – белая берёза, у меня назади, а живой – человек впереди!

И стала сзади него белая берёза, а перед ним – его настоящая жена, прекрасная княгиня. Сейчас поймали сороку, подвязали ей под крылья два пузырька и велели в один набрать воды живящей, а в другой – говорящей. Сорока слетала, принесла воды. Сбрызнули деток живящей водой – они встрепенулись, сбрызнули говорящей – они заговорили.

И стала у князя целая семья, стали все вместе жить-поживать, добра наживать, худо забывать.

А ведьму и её дочь привязали к лошадиным хвостам и размыкали по полю.

...

И не осталось от них ни следа, ни памяти!

Фролка-сидень

Жил-был царь, у него было три дочери, да такие красавицы, что ни в сказке сказать, ни пером описать; любили они по вечерам гулять в своём саду, а сад был большой и славный. Вот змий черноморский и повадился туда летать. Однажды царские дочери припоздали в саду, засмотрелись на цветы; вдруг откуда ни возьмись змий черноморский и унёс их на огненных крыльях.

Царь ждёт-пождёт – нет дочерей! Послал служанок искать их в саду, но всё было напрасно: служанки не нашли царевен.

Утром царь сделал тревогу, народу собралось множество. Тут царь и говорит:

– Кто разыщет моих дочерей, тому сколько угодно дам денег.

Вот и вызвались трое: солдат, Фролка-сидень и Ерёма; уговорились они с царём и пустились искать царевен.

Шли они, шли и пришли в дремучий густой лес. Только вошли в него, сильный сон стал одолевать их. Фролка-сидень вытащил из кармана табакерку, постукал, открыл её, сунул в нос охапку табаку; потом зашумел:

– Эй, братцы, не уснём, не вздремнём! Идите дальше.

Вот и пошли, шли и приходят наконец к огромному дому, а дом этот был пятиглавого змия. Долго они стучали в ворота и не могли достучаться. Вот Фролка-сидень оттолкнул солдата и Ерёму:

– Пустите-ка, братцы!

Понюхал табаку и стукнул в двери так сильно, что расшиб их.

Тут вошли они на двор, сели в кружок и собираются закусить чем Бог послал. А из дому выходит девица, собою такая красивая; вышла и говорит:

– Зачем вы, голубчики, сюда зашли? Ведь здесь живёт прелихой змий; он вас съест! Счастливы вы, что его теперь дома нет.

Фролка отвечает ей:

– Мы сами его съедим.

Не успели вымолвить эти слова, вот и летит змий, летит и рычит:

– Кто моё царство разорил? Ужель в свете есть мне противники? Есть у меня один противник, да его костей сюда ворон не занесёт!

– Ворон меня не занесёт, – сказал Фролка, – а добрый конь завезёт!

Змий, услыхав такие слова, сказал:

– Мириться, что ли, али драться?

– Не мириться я пришёл, – говорит Фролка, – а драться!

Вот разошлись они, соступились, и Фролка с одного маху срубил все пять голов змию, взял и положил их под камень, а туловище зарыл в землю. Тут девица обрадовалась и говорит этим молодцам:

– Возьмите меня, голубчики, с собою.

– Да ты чья? – спросили они.